В романе  «Маскарад со смертью»  один из отрицательных героев – Рамазан Тавлоев – «зависает»  в Ставрополе в публичном доме у некой Фатимы. Естественно, при подготовке книги я столкнулся с материалами, повествующими о   куртизанках  прошлого.

К моему удивлению, в конце XIX века  по числу желтобелетниц наша купеческая патриархальная провинция перещеголяла даже    столичные европейские города, издавна славящиеся свободой нравов.  Судите сами: в  1879 году в Ставрополе насчитывалось  полторы сотни явных (т.е. существующих в соответствии с  действующим в то время «Уставом  о публичных домах») и 342 тайных  проститутки. И сюда, заметьте, не включались  самые низшие – «базарные шлюхи». Это  значит, что на одну проститутку  приходился 104 жителя (лица обоего пола). А в Париже  на 247 жителей – одна «жрица любви»; в Риме и того меньше – одна на 288.  Вот, например, что говорится  в «Медико-топографическом и санитарном  состоянии  губернского города Ставрополя», изданном с Санкт-Петербурге  в  1881 году под редакцией К. Бахутова:

«Официально разрешенных заведений, именующихся публичными домами, в Ставрополе два, причем одно из них (в 3-й части города) не есть собственно публичный дом, а лишь собрание проституток-одиночек, не подчиняющихся никакому уставу и живущих вместе потому только, что получаемого заработка не хватает на удовлетворение всех нужд. Хозяйка этого дома за 17—20 рублей в месяц отдает каждой проститутке внаем комнату, стол, освещение, отопление и прислугу. Проститутки сами получают плату с посетителей и совершенно свободны в своих действиях: вздумалось уйти из этого заведения, т.е. как бы переменить квартиру, проститутка совершает это очень легко и редко заявляет полиции. Поэтому о наличном числе проституток названного заведения полиция не имеет сведений, ибо число их постоянно колеблется: сегодня 8, завтра останутся только 4, куда и в какую часть города переехали остальные четыре — неизвестно. Встречаются нередко случаи, что проститутка, заболев венерическою болезнью, вскоре после врачебного осмотра продолжает жить у хозяйки, а накануне следующего дня осмотра из боязни быть отправленной в больницу переезжает на другую квартиру, и редко проститутка попадает в руки полиции, не имеющей возможности постоянно отыскивать их. Понятно, что, живя вне заведения и не подвергаясь врачебному освидетельствованию, больная проститутка заражает посетителей, которых нередко зазывает с бульваров, с улиц и т.д.

Другое публичное заведение (во 2-й части города) устроено несколько лучше, но, во всяком случае, далеко не удовлетворяет требованиям уставов о публичных домах. Дом сырой, каменный, имеет два входа, с ворот и с парадного подъезда. Приемных зала два: первый весьма грязный, сырой, плохо освещенный днем и ночью, служит для приема чернорабочих и мастеровых; второй зал меблирован и вообще чище и лучше первого — для приема более состоятельных гостей. У каждой проститутки особая комната (комнат отдельных 5), которая так же сыра и холодна в зимнее время, как и залы; в этой комнате довольно чистая постель, рукомойник, таз, мыло и полотенце. Так как проституток в зимнее время бывает больше, чем число комнат, то и приходится помещаться в одной комнате двум и даже трем.

Общее число проституток в этом заведении не всегда одинаково: максимум 10, минимум 5, и эти колебания зависят от времен года. Летом многие уходят из заведения и считаются проститутками-одиночками, зимой же, когда холодно и неудобно путем долговременного гуляния отыскивать себе ангажемент на бульваре, число проституток увеличивается. Значительно также возрастает число их в ярмарочное время, когда содержательница назначает от себя проституткам небольшую плату, чем и привлекает большое число их. В обыкновенное же время проститутки являются полными пансионерками, не получающими жалованья от хозяйки, но только квартиру, стол, отопление, освещение, прислугу, одежду, белье и обувь.
Из белья полагается по 4 смены верхнего, нижнего и постельного белья, 4 полотенца и столько же платков. Стол (обед и ужин) состоит большею частью из двух блюд; пища в достаточном количестве и хорошего качества; кроме того, из напитков чай и, по праздничным дням, водка, которую все проститутки пьют весьма охотно.
Врачебный осмотр проституток производится городовым врачом раз в неделю, по субботам; результаты осмотра вносятся в особый билет, и всякая заболевшая немедленно удаляется полицией в больницу. С сентября 1878 года по январь 1881 года всех проституток в заведении перебывало 56. По возрасту они распределялись следующим образом: 14 лет — 1, 15 лет — 2, от 16 до 20 лет — 38, от 20 до 25 лет — 12, от 25 до 30 лет — 3. Проживали в заведении непрерывно в течение двух лет — 1, одного года — 4, 6 месяцев — 21, 3 месяцев — 27 и 1 месяца — 3. Из общего числа проституток было замужних — 2, вдов — 1, девушек — 53. По вероисповеданию — все православные. Число посетителей в ярмарочное время в сутки на каждую проститутку не должно быть более трех (а в настоящее время доходит до 8 и более)».

Популярностью пользовались и так называемые «арфянки» – артистки, привлекающее пением и музыкой постояльцев  гостиниц. Дело дошло до того, что 15 августа 1881 года общее присутствие губернского правления  постановило «запретить содержателям ставропольских гостиниц держать «арфянок».

Но и это ещё не всё. Осенью и зимой  в вестибюлях отелей устраивались так называемые «семейные вечера», которые по сути своей, являлись  сборищем «ночных бабочек»  и  их клиентов. И эта неофициальная и завуалированная  масса «добрых мадам» являлась рассадником венерических заболеваний. Впрочем, «стыдных болезней» хватало, и услуги врачей венерологов были очень недёшевы и весьма востребованы.
Что же касается Кавказских Минеральных Вод,  то там  «торговля телами»  достигала  невиданных вершин. Чего  только не было  в заведениях  госпожи Барановской! И мюзик-холлы, и «весёлые картинки», и живые эротические сцены…. Об этом, кстати, рассказывает один из полицейских – герой  детективного романа  «Убийство на Водах».

А вот, что касается близлежащих сёл, то здесь  о падении нравов красноречиво свидетельствует  отрывок статьи «Северокавказского края» за  1911 год, который я обнаружил в старой газетной подшивке.

Как видно, за годы мало что изменилось, и древнейшая женская профессия и  сегодня продолжает ускоренным шагом маршировать   по ставропольским улицам.