«Тюрьма. Здесь время стоит на месте, а всё остальное движется.  Каждый, кто был в неволе, навсегда запомнит, как выскакивало у него из груди сердце, когда темница оставалась позади. Свобода! Понять её пьянящий запах может только тот, кто долго был её лишён. Даже солнце, небо, дождь или ветер на свободе другие – от них пахнет свежестью и добром. А женщины? Они кажутся богинями, сошедшими с небес, и все, исключительно все – красавицы.

От нахлынувшего счастья хочется зажмуриться и закрыться рукой, чтобы не ослепнуть. Первое время не верится, что можно идти куда хочешь, и  никто не окликнет.  Но всё равно липкая паутина страха ещё рядом и часто ночью кажется, что ты ещё там, в остроге, за высоким забором, среди таких же, как и ты несчастных и потому озлобленных людей».

Простите, друзья, что я повторяюсь, но мне кажется этот отрывок из романа «Маскарад со смертью» достаточно точно передаёт чувства и переживания арестанта. Почти в каждой книжке  я затрагиваю  тему неволи (будь-то тюремный замок  или дом для умопомешанных).

Мне, по своей адвокатской работе, часто приходилось сталкиваться с сегодняшними местами заключения. И признаюсь честно, что каждый раз, когда слышишь, как щёлкают за спиной замки и закрываются решётки, испытываешь весьма  противоречивые чувства, к которым трудно привыкнуть. Это не страх, нет. Это что-то другое. Примерно также бьётся сердце, когда видишь чьи-то похороны.

А ещё я никогда не мог понять охранников. Сколько я не вглядывался в их лица, мне никак не удавалось постигнуть, что двигает этими людьми или даже что заставляет их, среди множества профессий, выбрать именно эту. Справедливости ради, стоит отметить, что и без них обществу не обойтись. Так уж, к сожалению,  устроен  мир.

А вообще-то люди строят узилища с незапамятных времён. Славилась острогами и Ставропольская губерния. Не успела возникнуть Азово-Моздокская оборонительная линия, а при крепостях уже содержали арестантов. Что же касается их  финансового содержания, то  в тот период в этом вопросе царила полная неразбериха. Военное начальство своевольничало как хотело.  Это продолжалось до 19 июня 1819 года, –  когда  Высочайшим указом Император Александр I  учредил  Попечительное  Общество о тюрьмах. И с той самой поры  коменданты крепостей стали посылать сидельцев на  общественные работы.  Они возводили дома и казармы   в Кизляре, Моздоке, Ставрополе и  Георгиевске.  Дошло до того, что при тюрьмах пытались  создавать мельницы «движимые ногами арестных людей».

В Ставрополе, первое  время заключённых держали где придётся. Не гнушались и подвалами учебных  заведений. Тюрьмой могла быть и простая  крытая камышом хата. Её  деревянные стены обмазывали глиной, а потом белили. Известны размеры  одной из них, состоящей из четырёх комнат. Длинна – 4 сажени 1 аршин 4 вершка (26.91м), а шириною 4 сажени 4 вершка (26,9м). Неподалёку стоял каменный флигель, рядом – и деревянный. И в них насчитывалось шесть комнат.

Ольгинская гимназия

Часть известного нам проспекта Октябрьской революции  в стародавние времена называлась  Острожной улицей. Это повелось от того, что на том самом месте, где теперь стоит школа для глухонемых, ещё в 1824 году построили  так называемый «работный дом» с пекарней и кухней. Здание властям, отнюдь не бескорыстно,  уступил  известный  в Ставрополе  купец, в ту пору ещё III гильдии,  Иван Антонович Алафузов. И вскоре  несчастные узники, ютившиеся в грязном подвале, перебрались в  «светлые камеры», числом семь.

Позже, когда на южном городском выгоне построили новый тюремный замок, в «работном доме» содержали женщин, находящихся под следствием. Именно поэтому прежние  бараки в народе ещё долго называли «бабьим острогом». И только в  1897 году, когда  здание окончательно достроили и возникло  женское  училище, —   старое название кануло в лету.