Продолжаю тему Стены Скорби. Привожу статью Вячеслава Мятишкина из газеты «Ставропольский репортёр» №50 (361) от 20 декабря 2016 года о Галине Сакович. Сайт газеты на реконструкции, потому выкладываю текст. Почитайте. Очень хорошо написано.
Фото В.Мятишкина
«Жила на Урале счастливая, дружная семья – отец, мать, сестра и я. Отец очень любил природу и с раннего детства прививал нам – своим детям – такую же любовь…» — так начинается одна из книг ставропольской писательницы Галины Сакович, человека сложной, но интересной судьбы. Описанное семейное счастье было разрушено в жестоком 1937-м, когда родителей Галины Владимировны арестовали органы НКВД, пополнив их именами список жертв, прогремевшего на всю страну «польского дела».
Как известно, для ортодоксальных большевиков происхождение играло роль не менее важную, чем для их идейных противников из нацистской Германии. Разница лишь в том, что в первом случае во главу угла ставилась сословно-классовая принадлежность, а во втором – расовая. В годы гражданской войны борцы за «народное счастье» без колебаний пускали в расход классово чуждые элементы – офицеров, казаков, представителей интеллигенции, купечества и духовенства. После окончательного становления советской власти и активизации борьбы со «скрытым врагом» в 1930-40-х гг., обвинение в антисоветской деятельности клеймом легло уже на представителей целых народов.
Прощай, Белоруссия…
Владимир Сакович родился в маленькой деревушке в Гродненской области. Сегодня это территория Республики Беларусь, в конце XIX века входившая в состав российской империи. После окончания советско-польской войны, она отошла Польше, а ее население подверглось обязательной полонизации. Участник первой мировой, Владимир отказался возвращаться на родину, ставшей частью чуждого ему государства и по распределению был направлен на Урал железнодорожным служащим.
«Мы белорусы только по отцовской линии, а по маме Екатерине Андреевне — коренные уральцы, — подчеркивает Галина Сакович. – Мама была телеграфистом на станции, где трудился отец. Сейчас — Свердловская область, город Верхняя Салда. Они поженились в 1921 году. Несмотря на то, что родня отца осталась в Польше, о возвращении он не думал. Ведь там все было чужим: закрывались школы, русский язык преследовался, обязательным стал польский».
В 1920-х гг. дипломатические отношения между СССР и II Речью Посполитой складывались не просто. Большевистские идеологи, озлобленные бездарным проигрышем польской военной кампании, всячески клеймили ненавистную им буржуазную державу. В свою очередь, на территории Польши нашли убежище тысячи эмигрантов-антикоммунистов, получавших поддержку, как военных кругов, так и лично маршала Юзефа Пилсудского, преследовавших собственные державные интересы.
Жившая на Урале молодая семья была далека от вопросов большой политики. Вот только обрушившийся на страну новый шквал террора захлестнул даже ее отдаленные уголки, а начавшаяся охота на «врагов народа» привела к тому, что в самых глухих захолустьях успешно «разоблачали» японских, немецких, американских и даже румынских «шпионов».
Агент «панской Польши»
«Когда арестовали отца, мне было 6 лет, сестре Нине – 12. Это произошло 21 августа 1937 года, в то время он уже работал начальником станции. Естественно, никто не объяснил, за что его забрали. После ареста, нам дали сутки, чтобы выселиться из занимаемой нами квартиры, и мы были вынуждены переехать к бабушке, которая жила в собственном домике в маленьком соседнем городке. Несколько месяцев мама возила отцу передачи, а 11 сентября нам сообщили, что ее тоже арестовали», — вспоминает сегодня Галина Владимировна. Даже спустя почти 80 лет после тех страшных событий, она не может сдержать слез. По ее словам, за два последующих года от отца пришло всего три коротких письма, после чего связь прервалась.
О дальнейшей судьбе главы семьи стало известно лишь спустя много лет, а подробности его уголовного дела прояснились только в начале 1990-х. Здесь мы возвращаемся к вопросу происхождения, сыгравшего роковую роль в жизни всей семьи: выполняющие полученную свыше карательную разнарядку, сталинские следователи без малейших колебаний объявили белоруса Саковича поляком, а наличие родственников за границей стало основанием для обвинения его в работе на польскую разведку и некие «контрреволюционные организации». После непродолжительного следствия, Особым совещанием был вынесен приговор: 10 лет лагерей.
К слову, согласно рассекреченным данным из архивов ФСБ, в 1937-38 гг. на территории СССР органами НКВД было выявлено порядка 102 тыс. «польских шпионов». Значительный процент арестованных составляли русские, украинцы, белорусы, проживающие на территории западных областей СССР. С уверенностью можно сказать, что само руководство польской разведки вряд ли подозревало о наличии такого количества агентов в Советском Союзе и уж точно не догадывалось об их присутствии на Урале или в Сибири.
«Яблочко от яблони недалеко падает»
Что касается Екатерины Андреевны, то она была арестована за недоносительство: дескать, знала об антисоветской деятельности мужа и не сообщила «куда следует». Тем не менее, 10 месяцев спустя ее все-таки освободили, а дело было прекращено. «Мама редко рассказывала о том, что происходило в тюрьме: перед освобождением с нее взяли подписку о неразглашении. Она ничего не говорила, боясь, что мы, дети, проболтаемся, и тогда ее снова арестуют», — вспоминает Галина Владимировна.
Но для страха существовала и еще одна веская причина: после ареста родителей, осиротевших Галю и Нину, должны были в обязательном порядке отправить в детский дом. Вот что пишет Г. Сакович на страницах своей книги «Повороты судьбы»: «Это объясняли тем, что яблоко от яблони недалеко падает. Ребенок «неправильно» воспитывался в семье «врагов народа». Его следует перевоспитать. Жизнь детей репрессированных превратилась в череду бед и унижений». Неожиданное возвращение матери помогло избежать этой незавидной участи, но страховки от повторного ареста не было.
Распределение в Ставрополь
После всех обрушившихся на семью несчастий, девочкам не оставалось ничего другого, как сосредоточиться на учебе. В этом была и своеобразная отдушина, и возможность показать, что они ничем не хуже своих благополучных сверстников. Галина Владимировна успешно окончила сельскохозяйственный техникум, затем учительский институт в Нижнем Тагиле, начала преподавать в школе, где стала одним из лучших педагогов. Успехи в образовательной деятельности помогли ей поступить в аспирантуру Московского педагогического института им. Ленина и начать заниматься научной работой в области химии.
«Должна сказать, что поступив в аспирантуру, я попала в хорошие руки. Моим научным руководителем стал знаменитый химик, академик Давид Эпштейн. Кроме того, я близко познакомилась с его женой, так же академиком, историком Милицей Нечкиной. Этим необыкновенным людям я очень многим обязана! — продолжает Галина Сакович. — Не буду говорить о том, сколько трудностей мне предстояло преодолеть, скажу только, что выбрала правильный путь. Выйти из моего положения я смогла только прилежной учебой…». После окончания аспирантуры, молодой кандидат наук была направлена работать в Ставрополь, где продолжила научную и педагогическую деятельность. С нашим городом оказалась связана вся ее дальнейшая жизнь, но главное, что здесь начался поиск ответов на самый главный вопрос: в чем же все-таки заключалась вина репрессированного отца?
Реабилитирован посмертно
В 1961 году, еще до отъезда на Кавказ, семья получила известие, которого дожидались долгие годы: о реабилитации Владимира и снятии с него ранее предъявленных обвинений. Потрясенных женщин ждала и еще одна новость: их муж и отец скончался через два года после ареста в одном из концентрационных лагерей, расположенных в Архангельской области. Официальная причина смерти – воспаление легких…
Детально заниматься изучением дела репрессированных родителей, Галина Сакович начала только в 1990-х гг. До этого ей предстояло пережить настоящую травлю: в 1988 году, во время переизбрания на должность заведующей кафедрой ставропольского педагогического института, в адрес опытного педагога посыпались обвинения в антипартийной деятельности. Кто бы мог подумать: в то время как в стране полным ходом шла перестройка, на родине последнего генсека агония КПСС принимала самые отвратительные формы!
Дальше были поездки в Свердловск и работа с рассекреченными документами в местном архиве; в Архангельскую область, на место бывшего расположения лагеря, где погиб отец, знакомство с детьми других заключенных во время открытия там памятного знака. Трагическая, полная человеческих страданий и слез история, ставшая летописью огромной страны.
Лекарство от одиночества
Помимо семейных разысканий, Галина Сакович занималась активной работой в рамках региональной организации, объединившей наших земляков — жертв политических репрессий. Вместе они проделали колоссальный труд: после кропотливого изучения доступных материалов из архивов МВД и ФСБ издали 13-томную «Книгу памяти жертв политических репрессий на Ставрополье». К сожалению, работа организации была прекращена по требованию упразднившего ее губернатора Александра Черногорова, посчитавшего, что заниматься этой проблемой не нужно, да и некому. Вот уж действительно, чиновник, «родства не помнящий»!
Другой важной областью приложения сил для Галины Владимировны стало написание книг, адресованных юному читателю: «Лесные были», «Сказочный мир животных», «Удивительное рядом», «Мои родные края» открывают перед подрастающим поколением чудесный мир природы, зачастую скрытый от наших глаз. Главный же труд и смысл жизни – мемуары «Повороты судьбы» — был отмечен благодарственным письмом, полученным из администрации президента РФ, а так же торжественным приемом в мэрии Ставрополя.
«Я человек, пожилой, одинокий, а одиночество — самое страшное в жизни. Но когда работаю над книгой – словно лекарство принимаю. Если долго не пишу, могу в хандру удариться!», — делится наболевшим наша землячка, свидетель и летописец давно ушедшей трагической эпохи.
Вячеслав МЯТИШКИН
Оставьте комментарий