Июньские праздники навевают какое-то смутное настроение. Грядёт день непонятной ельцинской «независимости», а по телевизору весь день твердят о судах, обысках и арестах оппозиции. Обе стороны, затаив дыхание, ждут «марша миллионов», и, кажется, точат друг на друга острые сабли ненависти. Что будет с нами завтра? А послезавтра? А через год?… Дабы развеять мрачное настоящее, предлагаю Вам окунуться в выдуманное прошлое и, листая страницы «Маскарада со смертью», вновь прогуляться по старому Ставрополю.
Бывшее полицейское управление
«Двухэтажное здание полиции, с покосившейся набекрень крышей, напоминало старый ядовитый гриб, вросший в землю по самую шляпку. Поблизости от него, в каких-нибудь пятидесяти саженях, свечкой вздымалась в небо колокольня Казанского кафедрального собора, сверкающего на солнце золочёнными, самоварными куполами. Казалось, что лучезарная священная благодать, исходящая от Божьего храма, разрушала изъеденное тюремными клопами и пропитанное проклятиями, карательное учреждение. Из его окон, как горько шутили горожане, был виден Сахалин.
Верхний этаж занимала канцелярия с писцами и недавно поступившими печатными машинками «Унион», сыскной стол с картотекой и антропометрическим бюро по системе измерений Альфонса Бертильона. Само сыскное ведомство было учреждено несколько месяцев тому назад и по системе финансирования относилось к третьему разряду. Почти посередине длинного коридора располагался кабинет полицмейстера, напротив – начальника сыскного отделения, его помощника, комната для допросов и дежурная часть. Громоздкий тяжёлый деревянный шкаф делил пространство дежурки на две неравные части. Меньшая, с покосившимся на одну ножку столом, топчаном и парой расшатанных табуретов предназначалась для полицейского фотографа и недавно выделенной штатной единицы – судебного медика, большая – непосредственно для дежурного полицейского. Кабинет для допросов отличался теснотою и часто был занят судебными следователями разных участков.
На первом этаже – казарма для городовых, столовая, мелочная лавка и буфет, в котором дозволительно было выпить не более двух рюмок в день. У самого входа – четыре камеры для арестантов.
Городское полицейское управление являлось универсальным командным пунктом. Здесь собирались дворники со всех приписанных домов для получения инструкций и оглашения приказов полицмейстера или распоряжений Городского головы. Сюда приходили для отчетов околоточные надзиратели и размещались участковые приставы, а так же почти на казарменном положении находилось подразделение из пятнадцати городовых. Весь штат управления состоял из тридцати пяти человек, включая филеров».
Обращаю внимание, друзья, что сохранившееся до наших дней здание (на фото) — новая постройка 1908 года. А в романе «Маскарад со смертью» все события происходят годом раньше. Изображение старого полицейского управления я нигде не нашёл. Поэтому всё описание строится исключительно на моей фантазии. А вообще-то, могу с полной уверенностью сказать, что и современные полицейские участки, в противовес намоленным деревенским церквушкам,как и раньше, продолжают источать из себя гекатомбы зла, в особенности, если они построены, в прямом смысле, на человеческих костях (старых кладбищах). Пример тому — РОВД Промышленного района г.Ставрополя. Лично я, бывая там по адвокатской надобности, не могу долго находится в его стенах. А выйдешь на улицу — сразу дышится легче.
Вот и старый железнодорожный вокзал сильно отличался от теперешнего.
«Тёплое южное солнце играло весёлыми лучами на лицах публики ожидающей на перроне прибытие кавказского скорого поезда. Разгоняя усевшихся на рельсах ворон, жадно подбирающих спелую мякоть оброненного кем-то арбуза, уставший паровоз натужно разразился продолжительным свистком и медленно подкатил к перрону городского вокзала. Его огромные колёса с белой окантовкой и красные дышла с шатунами были намного выше человеческого роста и от этого казались лапами фантастического, инопланетного существа из «Войны миров» Герберта Уэллса. Белый номерной знак, нанесённый на нижней части будки машиниста и на буферном брусе, позволял предположить, что паровоз серии «ОВ» числится за 112 порядковым номером и приписан к Владикавказской железной дороге. Чёрный цвет предусмотрительно скрывал толстый налёт угольной сажи на длинном стальном туловище и только чумазая, но счастливая физиономия помощника машиниста полностью раскрывала задуманную конструкторами маскировку.
Станционный смотритель трижды ударил в медный, начищенный до блеска колокол. Растянувшийся как гусеница состав вздрогнул и остановился. Встречающие с нетерпением вглядывались в окна, дожидаясь, когда же, наконец, вагоновожатые дадут команду выпускать пассажиров».
Красная аптека
Красная аптека так же упоминается в романе несколько раз: «Когда Клим Пантелеевич, уже прошёл «Красную аптеку» и почти поравнялся со ступеньками Соборной лестницы, до него донёсся истошный женский вопль. Ускоряя шаг практически до бега, адвокат увидел прямо перед собой обезумевшую от страха и рыдающую навзрыд уличную разносчицу сладостей. Левой рукой она прикрывала в ужасе рот, а правой показывала в сторону чугунной лавочки, слабо различимой в густых ивовых ветвях.
На скамейке, облокотившись на кованую спинку, сидел человек с отброшенной назад головой».
Здесь приведена единственная найденная мною фотография Красной аптеки, да и то с противоположной стороны.
А вот придуманный мною дом поручика Васильчикова, к сожалению, не сохранился (Европейский переулок дом №5 ныне .ул. К. Хетагурова). Там, если помните, много значило местонахождение съёмной квартиры — она должна была находиться поблизости от места убийства Соломона Жих. Сначала, «кандидатом» на дом Васильчикова был вот этот, но поскольку, то время там находился детский приют, пришлось от этой идеи отказаться.
Дом на бывшей Армянской улице
Кстати, теперь там, напротив здания мирового суда, опять все лавчонки принадлежат армянам. Молодцы.Они умеют хранить традиции предков.
А всё-таки, я подумал, что стоит улучшить Вам настроение и привести строки из протокола обыска того самого Васильчикова:
«В результате проведённого обыска в доме №5 по Европейскому переулку, в квартире господина Бронислава Арнольдовича Васильчикова, находящегося в чине поручика драгунского полка, в списке найденных вещей числились: бутылки винные и коньячные пустые, числом 19 штук, разрозненные предметы женского туалета, календарь-ежегодник частью с вырванными листами за прошлый 1906 год, игральные карты с изображением обнажённых дам, журналы с картинками непристойного содержания: «Тайны жизни» и «Всемирный юмор», а так же исполненная на заказ глиняная фигурка нагло улыбающегося, толстопузого кота далеко не пуританского вида, на причинном месте которого красовалась надпись: «Бронька – кот бесстыжий!». Протокол заканчивался словами: «запрещённых к обороту предметов не найдено и не изъято».
Старый двор на Госпитальной улице
На самом деле, примерно так и случилось с одним моим подзащитным, старым ловеласом. Правда, там фигурировала пачка потрёпанных журналов «Playboy», которые он дорого купил у фарцовщиков в середине 80-х, и, сами понимаете, через пятнадцать лет выбросить этот «раритет» у него рука не поднялась. Тогда, в 1998 году -да, были времена! — суд его оправдал, но журналы следователь так и не вернул.
(продолжение следует)
Оставьте комментарий