Пару лет назад, ещё в январе 2011 года в газете «Вечерний Ставрополь» вышла моя статья о жандармском ротмистре Владимире Карловиче Фридрихове. Личность сия стала прототипом для ротмистра Клейна в «Губернаторе» И.Д. Сургучёва и для одного из моих литературных персонажей – начальника охранного отделения Владимира Карловича Фаворского в романе «Маскарад со смертью» и рассказе «Демон».
Фото Клима Агаркова
Тогда я писал, что обнаружил брошенный кусок мрамора с инициалами человека, стоявшего у истоков местного политического сыска. Это всё, что осталось от самого удачливого ставропольского жандарма. В тайне я надеялся, что его современные коллеги с пониманием отнесутся к памяти их предшественника и, возможно, разместят этот небольшой обелиск в своём музее. Однако два года минуло с тех пор, но никому из «сегодняшних жандармов» до этого дела нет. Безразлична к этому и городская власть. Камень покоится на том же самом месте – между забором Андреевской церкви и пятиэтажкой на улице Дзержинского, там, где раньше был проход на улицу Авиационную.
И сегодня, когда минул праздник «20 декабря» я, дабы растопить лёд равнодушия, дополню свой прошлый рассказ о профессиональных успехах В.К. Фридрихова – помощника начальника Терского областного жандармского управления в г. Ставрополе. Сделать мне это будет очень легко, так как я воспользуюсь прекрасным докладом ведущего археографа Государственного архива Ставропольского края Елены Борисовны Громовой, с которым она выступила на Сургучёвских чтениях. Ценность этой работы заключается в том, что она строится на фактическом материале – на подлинных документах. И это обстоятельство всегда выгодно отличает Е.Б. Громову от других историков.
«Что касается агентуры – пишет Е.Б. Громова, – то ротмистром Фридриховым была создана эффективная сеть секретных сотрудников. Сохранилось руководство, подписанное начальником Терского областного жандармского управления полковником Фон-Оглио, в котором описывалось, как должен действовать агент, филер во время наблюдения, как должны фиксироваться добытые сведения. Все, за кем велось наблюдение, имели клички. Например, в сводке за июль 1908 года за подписью Фридрихова по социал-демократической организации значится Онипко Елена Игнатьевна, 26 лет, жена бывшего гласного 1-й Государственной Думы (Федот Михайлович Онипко в то время был сослан в Сибирь, откуда бежал в Европу). Кличка в организации по наблюдению «Красивая»….Или Лещинский Нахман Фроимович, 22 лет, портной, мещанин, проживает по Еврейскому переулку 5, кличка «Скверный», в августе посетил квартиры Васильченко С.В., Соловьёва М.С., Филатова Я.Я.».
И.Репин. Арест пропагандиста.
К громким победам Фридрихова можно отнести арест тайной типографии Ставропольского РСДРП на 1-й Подгорной улице. Это случилось в 5 часов утра 30 июля 1906 года. Изъято было немало: типографские станки, шрифт, черновые рукописи прокламаций, финансовые отчёты, списки членов партии, два паспорта … Тут же, не теряя времени, Фридрихов проводит ещё 9 обысков на квартирах участников местного социал-демократического комитета. Правда, «улов» был не тот, что накануне – большевики, узнав о разгроме типографии успели многое уничтожить.
Но уже на следующий год – в ночь с 5-го на 6-ое августа Владимир Карлович обнаруживает лабораторию по изготовлению взрывчатых веществ, которая находилась на квартире наборщиков местной газеты – Чальцева и Петрова. Тогда удалось захватить многое: цилиндрическую бомбу огромной разрушительной силы, 8 коробок сильного взрывчатого вещества, склянки с азотной и серной кислотой, бертолетова соль, бикфордовы шнуры…
«Считаю для себя приятным долгом поздравить Вас с успешной ликвидацией лаборатории разрывных снарядов и благодарить за успешное ведение розыска, давшего такие блестящие результаты» – отписал полковник Фон-Оглио ротмистру Фридрихову.
Владимир Карлович умело вербовал агентуру. Известен случай, когда два пристава и один секретарь полицейского управления обедали в отдельной комнате клуба села Александровского. Один из них, пристав Воробьёв, позволил непочтительно высказаться о Столыпине и правительстве. И это тотчас же стало известно ротмистру, который направил соответствующее отношение александровскому уездному приставу. В итоге, на основании ст. 1035 Устава уголовного судопроизводства Российской империи было проведено дознание и факты подтвердились. Воробьёв был наказан.
Орден Св.Владимира IV степени
Анализируя деятельность Фридрихова, с полной уверенностью можно назвать его успешным слугой государевым.
Орден Святого Станислава II степени.
Недаром он был Высочайше пожалован орденами: в 1907 году – Св. Равноапостольного князя Владимира 4-й степени, в 1904 -году — Св. Станислава 3-й степени,1910 – Св. Станислава 2-й степени.
«Будучи верным присяге, – пишет Е.Б. Громова, – он усердно служил существующей власти, стараясь предотвратить революционные события. То, что его усилия оказались тщетными, ему увидеть не довелось. Напряжённая работа подорвала его здоровье». И 16 октября 1911 года, жандармский ротмистр Владимир Карлович Фридрихов скончался 36 лет от роду, «по причине порока сердца». Его похоронили в ограде Андреевской церкви. Высокие сановники, сослуживцы, знакомые, друзья и родственники возложили на его могилу 12 венков.
Но большевики, как это у них было принято, варварски обошлись с могилами не только Фридрихова, но и ещё с другими семнадцатью «классово-чуждыми» захоронениями, сровняв их с землёй. И лишь это надгробие уцелело каким-то удивительным образом.
Замечу напоследок, что Владимир Карлович, вполне возможно, был уроженцем Ставропольской губернии. Во всяком случае, как свидетельствует запись в метрической книге Казанского кафедрального собора, 23 сентября 1898 года подпоручик 5-го Туркестанского линейного батальона В.К. Фридрихов, 24 лет отроду, сочетался первым браком с дочерью статского советника, 19-летней Анастасией Александровной Евдокимовой.
В.К. Фридрихову достались самые трудные семь лет – с 1904 по 19011 год. Благодаря его усилиям пожар бунта и волнений, перекинувшийся на нашу губернию из центральной России, не был столь губительным, как это случилось в иных областях. И уже только за это он достоин памяти и уважения потомков. Кстати, чекисты набора Железного Феликса использовали те же методы и приёмы оперативной работы, которые были в ходу до октябрьского переворота. Правда, пыток, в отличие от чекистов, жандармы не применяли – дворянское воспитание и офицерская честь не позволяли до этого опускаться.
Пост закончу теми же словами, что и вышеупомянутую статью из «Вечернего Ставрополя» почти двухгодичной давности: «Жаль, что до судьбы этого чёрного мрамора нет никому дела – ни церкви, ни городским властям, ни сегодняшним коллегам Фридрихова. А заброшенный памятник стоит там и поныне…».
Памятник В.К. Фридрихову
Оставьте комментарий