О помощнике начальника Терского областного жандармского управления ротмистре Владимире Карловиче Фридрихове я уже неоднократно писал и в газете, и на страницах своего сайта. Тем не менее, во время работы над романом «Лик над пропастью» накопился новый материал, который, может быть интересен широкой аудитории.
Карта Ставропольской губернии.
В прошлых заметках я рассказывал о его деятельности непосредственно в нашем городе. Но жандармский ротмистр не относился к кабинетным чиновникам и довольно часто выезжал в командировки по всей губернии, о чём свидетельствуют его финансовые отчёты, направляемые во Владикавказ. Именно поэтому он отлично владел ситуацией не только по уездам, но по отдельным сёлам.
В частности, в декабре 1905 года бытовало мнение, что забастовка 30 тысяч сотрудников Владикавказской железной дороги может вызвать волнения среди крестьян Медвеженского уезда, в том числе в селах Привольное, Белоглинское, Ладовская Балка и Летницкое. В связи с чем, считалось необходимым принять дополнительные меры по обеспечению порядка на местах. Однако Владимир Карлович не увидел оснований для беспокойства. Ему было хорошо известно, что из-за стачки железнодорожников крестьяне окрестных сёл, находящихся далеко от дороги, не успели вовремя доставить хлеб к станциям и, соответственно, продать его по хорошей цене. В своих бедах селяне винили «заевшихся паровозников». И в этом была немалая доля истины, так как надо признать, что жалование на частной Владикавказской железной дороге платили неплохое. На основании рапорта жандармского ротмистра дополнительные меры по усилению присутствия сил правопорядка в Медвеженском уезде не понадобились.
Ф.М.Онипко
К тому же, Фридрихов обладал аналитическим складам ума и никогда, в отличие от своих советских коллег 20-х и 30-х годов, не рубил с плеча. К примеру, летом 1906 года там же, в Медвеженском уезде, произошли столкновения крестьян с полицейской стражей. Дело дошло до пальбы. Зачинщиками беспорядков стали анархисты-максималисты и эсеры, сеющие смуту. Поводом для недовольства послужил арест одного из подписантов так называемого «Выборгского воззвания» (призыв к акциям гражданского неповиновения), бывшего депутата Государственной Думы от Ставропольской губернии Федота Онипко (одиннадцатью годами позже этот беглый ссыльный станет комиссаром Временного правительства на Балтфлоте. Это его фамилию, как нарицательную, будет использовать Илья Сургучёв, когда поведает миру о преступлениях красных карателей, потопивших в крови беззащитный Ставрополь в июне 1918 года (я писал об этом здесь и здесь).
"Выборгское воззвание".
Сам Онипко проработает в партийных и советских органах аж до 1938 года, но в том же году будет расстрелян по решению тройки НКВД как «враг народа»). Итак, Фридрихову стало известно, что на смену одним «агитаторам и главарям» едет другой, а именно член трудовой группы Яков Васильевич Борисов. Проанализировав предыдущие выступления этого популярного оратора (кстати, уроженца с. Александровского, бывшего учителя, а потом и литератора) ротмистр решил не чинить препятствий для его встреч с народом, поскольку своими лекциями этот депутат, наоборот, оказывал правительству своеобразную помощь. Борисов говорил о том, что демократия – не есть вседозволенность, что землю крестьяне должны получить не в результате стихийных восстаний, а благодаря Думским законам. Какие бы не были старые порядки, но до тех пор, пока они существуют и не отменены, им надо подчиняться. Как позже выяснилось, жандармский ротмистр не ошибся. Волнения в Медвеженском уезде после «пламенных речей» Борисова стихли.
Несомненно, большая часть тогдашней интеллигенции жандармов, мягко говоря, недолюбливала. Не случайно и Сургучёв в «Губернаторе» показывает Клейна не в лучшем свете. Но почему все решили, что Клейн и Фридрихов – одно лицо? Мол, там ротмистр и здесь ротмистр? Совершенно правильно замечает на этот счёт Е.Б. Громова, что вероятный прообраз одноимённого персонажа генерал-губернатор Никифораки никогда не сталкивался с жандармским ротмистром Фридриховым, т.к. ко времени прибытия последнего в Ставрополь (27 июля 1904 г.), «самый блистательный губернатор» уже скончался (15 февраля 1904 г.). А повелось всё это со вступительной статьи к повести «Губернатор» Л.Г. Орудиной, написанной, ещё 1983 году. Помните: «Все в повести достоверно и точно. В ней легко угадываются некоторые известные в истории края лица: губернатор – ставропольский губернатор Никифораки, ротмистр Клейн – ротмистр Фридрихов, архиерей Герман – архиерей Агафадор. Это придает чтению особый интерес и злободневность». Позвольте, но как можно по художественному произведению судить о реально существующих в прошлом личностях? Кстати, 1913 году в Ставропольско-Терском Управлении Земледелия и Государственных Имуществ служил не имеющий чина старший специалист по животноводству Христофор Иванович Клейн. Так что же? Может, и с ним проведём параллель?
Чиновники ведомств Ставропольской губернии.
Но вернёмся к Фридрихову. Недавно мне прислали одну старую фотографическую карточку. Вот она, смотрите. Бытует мнение, что стоящий в белом мундире офицер в пенсне и есть ротмистр В.К. Фридрихов. А сидящий в центре – губернатор Янушевич. Я чуть было не обрадовался неожиданной находке, но потом, увеличив в изображение, разочаровался: это не так. Во-первых, у ротмистра один просвет на погонах, а не два как здесь (два у полковника). Во-вторых, отличительным признаком жандармской формы были серебряные аксельбанты на правом плече, а здесь их вообще нет (в военных частях аксельбанты носили только адъютанты). Ну, а про цвет мундира и говорить не буду. Вы и так помните, наверное, лермонтовское:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ .
Или у того же И.Д.Сургучёва в «Губернаторе»: «Откуда-то вынырнул ротмистр Клейн в синем мундире, с эффектными вышитыми шнурами через плечо и, брякнув шпорами, наклонившись корпусом, доложил:
–Готов чай для вашего пр-ва! В зале первого класса».
Шпоры, кстати, тоже для жандармов были обязательны, их носили и на сапогах, и на штиблетах – накоблучные, винтовые без ремня.
И «губернатор Янушевич», оказывается, никакой не губернатор вовсе. У сидящего по центру чиновника витые погоны статского генерала – действительного тайного советника. Видите? Их после принятия закона от 12 июня 1897 года «О присвоении гражданским чиновникам военного ведомства продольных плечевых погон» носили чины Государственного контроля. Но фотографию Янушевича я, всё-таки, отыскал. Вот она (взята с сайта «Ставропольской правды»).
В центре: губернатор Б.М.Янушевич, справа - п.п. Г.Н Прозрителев.
«Вот неудача! – скажите Вы. – Неужели никого из такого количества чиновником мы так и не узнаем?». Не отчаивайтесь, есть мнение, что справа, второй третьем ряду стоит известный нам архитектор Григорий Павлович Кусков. Правда, здесь он с петлицами коллежского советника. В 1913 году, ко времени действия романа «Лик над пропастью», он уже будет служить в должности губернского инженера и получит чин статского советника. Соответственно, изменятся и петлицы.
Не берусь так же утверждать со сто процентной точностью, но вполне возможно, что, чиновник, стоящий справа от мнимого жандармского ротмистра в белом мундире, – Главный пристав кочующих народов Афанасий Алексеевич Польский.
А всё-таки очень хочется, что бы тот офицер в белом мундире и пенсне, и в самом деле, был бы В.К. Фридрихов, правда?
P.S.Предыдущие статьи о жандармском ротмистре Вы можете прочитать здесь и здесь. При подготовке поста использовались материалы с официального сайта муниципального образования Приволинский сельсовет Красногвардейского района Ставропольского края.
Оставьте комментарий